Производство продукции в камерах тюрьмы. В колониальном стиле

Нажмите, чтобы прослушать

До 1997 года колонии в России назывались исправительно-трудовыми, в них осужденные обязаны были трудиться, а администрация – обеспечивать работой.

Цех по выпуску моющих средств || Фото Ольги КАЗАНЦЕВОЙ

Сейчас администрация также обязана предоставлять осужденным работу, но, к сожалению, не всегда может это сделать из-за отсутствия рабочих мест. Наверное, поэтому в народе бытует мнение, что содержание осужденных в исправительных учреждениях влетает государству в копеечку. Начальник УФСИН РФ по Тюменской области Вадим Версткин развенчал этот устоявшийся миф. Труд стоит в ряду основных и наиболее эффективных средств реабилитации личности осужденного.

В составе учреждений регионального УФСИН находится шесть центров трудовой адаптации осужденных (ИК-1, 2, 4, 6, 13 УФСИН, ФКУ КП-9 УФСИН), лечебно-производственная (трудовая) мастерская (ЛИУ-19) и учебно-производственная мастерская в Тюменской воспитательной колонии.

Ежедневно в исправительных учреждениях области на оплачиваемые работы выводится более двух тысяч осужденных, выпускающих товары народного потребления, а также продукцию для внутрисистемных и государственных нужд. Осужденные работают в цехах металло- и деревообработки, производят швейные изделия, обувь, мебель, строительные материалы и даже перерабатывают пластик и выпускают полимерную упаковочную пленку. В нескольких учреждениях функционируют цеха по сушке овощей - моркови, капусты, свеклы, лука и картофеля.

В исправительных колониях используется новейшее технологическое оборудование для плазменной резки металла, безвоздушного распыления краски и антикоррозионной обработки металла. За последние четыре года на вновь открытых площадях налажено более десяти новых производств. В частности, с 2014 года на базе ИК-4 производятся СИП-панели, в Тобольской женской колонии открыт участок вязального цеха по изготовлению трикотажных изделий. За счет средств дополнительного бюджетного финансирования для ИК-1 закуплено технологическое оборудование, и с 2015 года там производится витаминизированный сухой кисель. С приобретением стационарной агрегатной мельницы в ИК-2 увеличены мощности по производству муки. В ИК-4 введено в эксплуатацию основное и вспомогательное оборудование по изготовлению перчаток с ПВХ-покрытием.

В тюменских колониях два года назад открыто производство пластиковой одноразовой посуды и запущен цех по изготовлению жидкого моющего средства для посуды. На открытом производственном участке «Крупоцех» в соответствии с ГОСТом осужденные изготавливают гороховую, ячневую, пшенную, перловую и пшеничную крупы. Таким образом, благодаря освоению новых видов деятельности трудоустроено около 200 осужденных.

В соответствии с программой «Продовольственная безопасности учреждений, подведомственных УФСИН России по Тюменской области на 2017 год» осужденные вырастили для собственных нужд 1 260 тонн картофеля, 80 тонн свеклы, 90 тонн моркови и 280 тонн капусты, что позволяет разнообразить рацион питания. В шести подсобных хозяйствах при исправительных учреждениях есть шесть свинарников, четыре коровника и один птичник. Хозяйства насчитывают более 1 500 свиней, около 200 голов крупного рогатого скота, более 40 тысяч кур. Есть овцы и лошади.

Продукцию УФСИН можно увидеть на региональных специализированных выставках по развитию комфортной городской среды «Тюмень - наш дом», где представлены образцы и макеты домов, качелей, цветочниц, велопарковок, каминных наборов, шахматных столов, брусчатки, вазонов, беседок, лавочек и различных ограждений.

Образцы пищевой продукции представляли на региональном фестивале «Сибирский разносол». В октябре будем участвовать в специализированной выставке УФСИН России «Возможности промышленного сектора УИС» в Москве, которая пройдет в рамках ХХI Международной выставки средств обеспечения безопасности государства «Интерполитех-2017», - рассказал Вадим Версткин.

У тюменских колоний большой производственный потенциал, но в силу отсутствия заказов на продукцию не можем обеспечить работой всех осужденных. К сожалению, в колониях пока остаются невостребованные производственные площади в капитальных строениях с инженерными коммуникациями, подъездными путями и охраняемой территорией, - сетует Вадим Версткин. - А чтобы вернуть их к жизни, приглашаем к сотрудничеству тюменские предприятия и коммерческие организации. Для привлечения представителей бизнес-сообщества региона в 2015 году подписали соглашение о сотрудничестве с президентом Торгово-промышленной палаты Тюменской области Эдуардом Абдуллиным.

Из материалов всероссийской общественно-политической газеты ФСИН России «Казённый дом» я узнал, что американский финансовый аферист №1, старина Мейдофф организовал в тюрьме локальную монополию на горячий шоколад. Для отечественных лагерей это продукт экзотический - трудно представить зэка, греющего руки об алюминиевую кружку с горячим шоколадом во время перерыва на лесоповале в окрестностях посёлка Чиринда . Мэйдофф скупает весь товар в тюремном магазине и продаёт с дополнительной наценкой (часть продукции, вероятно, направляет на увеличение лояльности тюремных группировок - расходами на безопасность пренебрегать нельзя). Спекулирует то есть. А выражаясь великомогучим - думает. Такая возможность не противоречит законодательству США.

А что у нас? Неужто и тут мы отстаём от загнивающего Запада? Успокою взволнованную общественность. С предпринимательством в старом добром ГУЛАГе всё хорошо. Можем и самого Мейдоффа кое-чему научить. Правда, заработать деньги в отечественной тюрьме, не нарушая закон, невозможно. А что возможно - деньгами назвать стыдно. Даже теоретически возможную легальную схему можно провернуть, лишь коррумпировав тюремное руководство. Это простецкая, но всё же нарушающая закон задача. Прочих способов заработать - миллион и ещё несколько. Я остановлюсь на основных и расположу их в порядке убывающей криминогенности.

Рэкет

Если кто-то неаккуратно занимался оборотом наркотиков в больших объёмах или мошенничеством в крупном размере, то знает, что в тюрьме его ждут особенно. Таких сидельцев при содействии и материальной заинтересованности администрации помещают в СИЗО в специальные камеры, постояльцы которых убеждают вновь прибывших, что они должны «уделить внимание общему». Ничего такого в этом нет. Любой порядочный арестант направляет взносы в, так скажем, профсоюзную казну, но их размеры не фиксированные. Всё делается «по возможности». И вообще, дело это сугубо добровольное. Однако новичок без связей в криминальном мире не всегда об этом осведомлён. Попав под давление зэков, с одной стороны, и сотрудников ФСИН - с другой, «внимание» он, как правило, «уделяет» в суммах, которые исчисляются сотнями тысяч или миллионами рублей. Всё зависит от возможностей.

Казино

Игра - понятие важное. Играют везде, а некоторые этим живут, имея своеобразную «масть» игровых. Игровые обороты в тюрьме потрясают воображение. Некоторые, попав в застенок, проигрывают бизнес, жильё, автомобили. Соответственно, кто-то выигрывает.

Определённый процент от игрового оборота отчисляется в воровской общак, поэтому чистота процесса и соблюдение установленных правил - объект пристального контроля со стороны уголовных авторитетов. В каждом исправительном учреждении есть свой смотрящий за игрой (в зависимости от численности контингента и объёма игр их может быть несколько). Он выступает арбитром, устанавливает потолок ставок, а также удостоверяет платёжеспособность игроков. Вне зависимости от того, состоялся ли игровой расчёт, отчисления в воровскую казну должны быть осуществлены в установленном размере - это как раз зона ответственности смотрящего.

Как говорится, карточный долг - долг чести. В тюрьме это надо воспринимать буквально. Зэк, не осуществивший выплату в срок, получает неприятный статус «фуфлыжник». Это социальное днище. Никем хуже фуфлыжника в тюрьме стать невозможно. Если не выплативший долг становится личным рабом выигравшего, это можно считать благополучным исходом.

Борьба администраций колоний с азартными играми носит многолетний и бесполезный характер. Игра - это неудалимый атрибут криминальной романтики и может быть искоренена только одновременно с самим воровским движением (то есть не может быть искоренена). Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений отдельными пунктами запрещаются карты и любые азартные игры, имеющие своей целью наживу. Играющих особо рьяно подвергают взысканиям и ставят на профучёт. В таком случае к фамилии и номеру отряда на нагрудном знаке осуждённого добавляется диагональная полоса и комментарий «склонен к азартным играм». Может ли это остановить того, кто готов сорвать большой куш? Я так не думаю!

Играют везде. Некоторые, попав в застенок, проигрывают бизнес, жильё, автомобили

Помимо карт играют во всё, где можно делать ставки. Развитие смартфонов и их проникновение в места заключения привело к тому, что гигантская часть зэков играет на всевозможных тотализаторах. Кое-где в колониях устраивают регулярные турниры с низким потолком ставок. Это скорее благотворительное действо - основная часть банка направляется на материальную подпитку зэков, сидящих в больницах, карцерах, помещениях камерного типа, и прочим категориям страдальцев.

Барыжий движ

Вернёмся к тому, с чего начали, - к спекулянтам, или «барыгам» в застеночной терминологии. Предлагаемый ими ассортимент поистине грандиозен и может включать:

Предметы, изъятые или ограниченные в гражданском обороте (типа наркотиков или оружия);

Предметы, запрещённые в исправительных учреждениях вроде молотков и средств связи;

Продукты, предназначенные для организации питания з/к и выкупленные у хозобслуги столовой. Понятное дело, хиты продаж - сахар и дрожжи. И тут барыга может превращаться в бутлегера;

Продукты питания и предметы первой необходимости.

На последнем пункте остановлюсь подробнее. Стоимость товаров у тюремных спекулянтов существенно выше, чем в тюремном ларьке. Например, лапшу быстрого приготовления при стоимости 19 рублей могут продавать за 45. Каким же образом барыги выигрывают конкурентную борьбу с ГУПами ФСИН? Это позволяют делать следующие преимущества:

Возможность приобретать товары 24/7 и вне графика - по закону зэку отводятся определённые дни;

Разнообразие способов оплаты, в том числе и в рассрочку, - официально можно оплачивать только из средств на лицевом счёте осуждённого;

Государство ограничивает размер денежных средств, которые з/к могут потратить на приобретение еды, спекулянты - нет.

С предпринимательством в старом добром ГУЛАГе всё хорошо. Можем и самого Мейдоффа кое-чему научить

Размах деятельности барыг зависит от степени коррупционной вовлечённости администрации. Где-то в бараках можно увидеть настоящие супермаркеты, где-то тайком продают только наркотики и мобильные телефоны.

Отдельно стоит сказать о сигаретах - своеобразной тюремной валюте (процент курильщиков тут близок к 100). Борьба за здоровье нации и рост акцизов на табачную продукцию конкретно увеличили долю контрафакта на российском рынке. В основном он прячется под личиной белорусской и казахской продукции и на воле стоит 30 рублей за пачку против 60 за самые плохонькие легальные сигареты. Ну и вот простая математика. Стандартный вес передачи - 20 кг, что позволяет получить в зону 800 пачек сигарет с закупочной стоимостью 24 000 рублей и реализовать их почти моментально за 40 000 рублей.

Отношение зэков к спекулянтам двоякое. С одной стороны, барыги - арестанты «непорядочные», так как наживаются на других. С другой - очень удобно, что они есть. Поэтому, балансируя между администрацией и неформальными лидерами, умасливая и тех и других и обеспечивая приемлемый уровень цен, чтобы избежать социального взрыва, спекулянт и несёт предпринимательский крест через свой срок.

Маклёры

Некоторые умельцы промышляют производством сувенирной продукции типа чёток, шкатулок, нард и т. д. Изготавливают их в основном из сворованных материалов, но иногда и делают из материалов на заказ. В этом случае стоимость сырья оплачивают отдельно. Забавно, что по понятиям в таком обороте отрицается предпринимательский дух. Считается, что продукт делается «от души», а оплата и не оплата вовсе, а «благодарность», размер которой зависит от «возможностей». На самом деле это лукавство, так как, например, все знают, сколько сигарет надо отдать за чётки определённого качества. Такое понятийное отрицание обосновывается тем, что цель сделки - нажива. А наживой живут барыги (см. «Барыжий движ»).

Хотя любой товарооборот между зэками запрещён, кустарей, или маклёров по-тюремному, администрация не подвергает особым гонениям из-за безобидности их занятия. Маклёрством денег особых не заработаешь, но на «покурить и заварить» всегда хватит.

Доить промку

Считается, что после заката того периода нашей истории, когда всё колоссальное в народном хозяйстве возводилось руками зэков, продукт, производимый зонами, потерял свою конкурентоспособность и нет ему места в рыночной экономике. На самом деле это не совсем так.

Кое-где, конечно, трудовые предприятия (aka промка) не работают на радость зэкам, но это вопрос не потребительских свойств выпускаемой продукции, а пофигизма ФСИН. Вообще говоря, местные администрации не сильно заинтересованы в развитии своих предприятий, так как все доходы направляются в федеральный центр, а расходы остаются на месте. Но там, где промка работает, её активно используют для обогащения различные начальники, отгружая продукцию налево или получая откат от покупателя за заниженную себестоимость.

Размах деятельности барыг зависит от степени коррупционной вовлечённости администрации. Где-то в бараках можно увидеть настоящие супермаркеты

Понятное дело, что сейчас качество у зэк-продукции поганое - низкая эффективность рабского труда очевидна. Не то чтобы труд совсем уж рабский, но очень близок к этому: средняя зарплата менее 1 МРОТ, да ещё и до 75% заработка зэк обязан направлять на компенсацию своего содержания. Но тут есть мощное поле для оптимизации. Зная ситуацию изнутри, можно повысить качество производимых товаров, обеспечив стимулирование работников (тут белорусы со своими сигаретами очень пригодятся), а вступив в коллаборацию с администрацией, обеспечить заключение контракта со своей посреднической компанией. Так действительно можно подзашибить хорошую деньгу, но об уважительном отношении криминального сообщества можно забыть. Зарабатывая на бесправных арестантах и водя дела с администрацией, «порядочным» быть не получится.

Дистанционное управление

Ничто не мешает управлять собственным бизнесом, находясь в тюрьме. Законом участие з/к в гражданско-правовых отношениях почти не ограничено. Всё, что для этого нужно, - оставаться на связи. Теоретически это можно осуществить и в полностью легальном русле: у осуждённых есть право на телефонные и видеозвонки (при наличии технических возможностей) до 15 минут с одним абонентом в день и без ограничения их количества. Деловую документацию можно получить в любом объёме, так как переписка, хоть и цензурируется, но не лимитируется. Хоть ежедневно на свидание может приходить адвокат или иное лицо, осуществляющее юридическую помощь. Этих каналов связи достаточно, чтобы осуществлять контроль за уже работающим бизнесом. Но, конечно, удобства тут мало, и оперативное управление осуществлять не удастся, не говоря уже о том, что администрация посредством аудиоконтроля переговоров и цензуры переписки будет в курсе всех коммерческих тайн.

Ничто не мешает управлять собственным бизнесом, находясь в тюрьме. Законом участие з/к в гражданско-правовых отношениях почти не ограничено

Я ни разу не слышал, чтобы это работало хоть где-то. Кроме того, групповые объединения по упомянутой инструкции возможны в форме ТОО, а товариществ с ограниченной ответственностью у нас не существует уже года так 23. Но, вообще говоря, идея более чем здравая. В соответствии с положениями уголовно-исполнительного законодательства стимулирование уважительного отношения к труду - один из важнейших методов исправления преступников. Сейчас уважительное отношение стимулируют очень своеобразно: работающие на сдельной оплате на производстве выполнить норм не могут и получают (буквально) единицы рублей за месяцы работы. Те, кто трудится по повременной ставке, зачастую нигде не числятся и не получают ничего, фактически работая за благосклонное отношение администрации и возможность освободиться по УДО.

Стимулирование индивидуального предпринимательства в тюрьме могло бы обеспечить ресоциализацию преступников, выход части тюремного предпринимательства из тени и компенсировать расходы на содержание зэков, снизив нагрузку на федеральный бюджет. Всё зависит от инициативы функционеров ФСИН на местах и в федеральном центре. Нужно ли им это? Чтобы ответить на этот вопрос, послушайте байку, которую мне рассказали про одного начальника пермской колонии. Он заставил зэков сколотить ему из досок танк, а потом возить его пьяного на нём по колонии.

Фотография на обложке: Павел Бедняков / ТАСС

Работа по 16 часов за 30 рублей в месяц – на таких условиях зэчки обслуживали швейное производство в мордовской колонии, по заявлению ее известной сиделицы Толоконниковой из Pussy Riot. Надежда, пользуясь своей известностью, добилась перевода в другую тюрьму, куда была доставлена 12 ноября. Другим же такое счастье только снится...

Для покупателей продукции ИК такой почти бесплатный труд невероятно выгоден. Только вот государство с этих барышей имеет подчас еще меньше, чем осужденные.

Потенциал колоний огромен

По данным ФСИН, в исправительных учреждениях ежегодно производится продукции на 30 млрд рублей. И не только за счет знаменитого лесоповала или «швейки». Колонии выпускают сувенирку, мебель, технику – всего около сотни видов товаров вплоть до самых экзотических. К примеру, в одной из ИК Свердловской области зарабатывают более 1 млн в год на разведении червей. В ярославской ИК-1 делают маскировочные комплекты для нужд оборонки. Притом производство за колючкой работает далеко не на полную мощность, в нем заняты всего около 30% зэков.

Хотя при грамотном подходе зоны можно было бы превратить в настоящие бизнес-империи.

– Промышленный потенциал учреждений огромен, – считает правозащитник Владимир Осечкин. – В каждой из 500 колоний есть пустующие территории в 5–10 га, во многих еще с советских времен остались ангары, склады, подведенные ж/д пути. Плюс коммуникации, охраняемый периметр. По сути, готовая инфраструктура. И труд заключенных дешевле труда гастарбайтеров. По нашим опросам, 95% зэков готовы работать даже за 5000 рублей в месяц. Нигде на воле таких условий для бизнеса не найти. И давно можно было бы провести аудит этих территорий, открыто пускать туда предпринимателей. Но тюремным начальникам гораздо выгоднее вести собственный непрозрачный бизнес с использованием коррупционных схем.

На сегодня есть две основные формы сотрудничества бизнеса и колоний. Первая – предприятия могут закупать лагерную продукцию по договорной цене, обычно ниже рыночной. По такому принципу сбывалась, например, спецодежда, которую шила Толоконникова. Одним из крупнейших заказчиков такого товара в различных колониях выступала профильная фирма «Восток-сервис» с годовым оборотом 18 млрд рублей, принадлежащая экс-депутату ГД от «Единой России» Владимиру Головневу. Правда, сейчас, на волне скандала, компания отрицает свое сотрудничество с зонами.

– Никто не хочет, чтобы его продукция ассоциировалась с местами лишения свободы. И с махинациями, которые могут иметь место в такой бизнес-схеме. – другой мой собеседник сам закупается на зоне, поэтому просил его не называть. – В цену товара, как и на воле, закладывается маржа поставщика, расходы на «коммуналку», труд работников. Последний, допустим, оценивается, исходя из МРОТ, – в 5000 руб. А некоторые предприниматели платят и больше – 10–12 тыс. Но доходят ли эти деньги до зэков, мы не знаем. Толоконникова говорит, что получала 29 руб., я слышал, где-то им платят вообще по рублю в месяц. Кому идет разница, можно догадаться.

Разборки за еду

Но для бизнесменов это не принципиально, им это все равно выгодно. Настолько, что некоторые решаются на более тесное сотрудничество – по сути, открывают филиалы на зонах. Завозят сырье, оборудование и организуют нужное производство. Подчас довольно крупное. Например, обработка янтаря в Калининградской области по большей части ведется руками местных зэков. А в красноярских колониях уже более 30 лет частично размещает свои заказы «Норникель». Объем производства только в одной из ИК около 400 млн рублей в год.

– И там всё «по-белому» – и налоги платятся, и зэки получают от 5 до 15 тысяч рублей: компании с мировым именем скандалы не нужны, – считает Осечкин. – Но это единственный известный мне пример прихода на зону крупного бизнеса. В остальном туда заходят мелкие и средние предприниматели, чаще всего аффилированные с начальниками в погонах, готовые работать по написанным на коленке контрактам.

Правда, тут есть небольшие исключения, подтверждающие правило. Например, в столичных СИЗО уже больше 3 лет работает компания по доставке продуктовых наборов.

– В изоляторах стоят наши терминалы с едой, мы также организуем доставку товаров, которые родные заключенных заказывают через интернет, – говорит учредитель бизнеса Николай Моторный. – Благодаря нам почти исчезли дикие очереди в бюро передач, где раньше родственники чуть не дрались. Но к реализации этой идеи мы шли 5 лет. За это время руководство ФСИН сменялось трижды, и договориться мне удалось только с нынешней командой. И то в самом начале мне поступали угрозы. Ведь некоторым сотрудникам изоляторов интереснее самим пронести заключенному что-то из еды. Но в итоге наши проблемы решились. При этом только в 2012-м мы заплатили в бюджет около 50 млн рублей по контракту – это 18% от оборота. Они идут в региональное управление ФСИН, оттуда в федеральный главк. У нас прозрачная бухгалтерия, взаимная отчетность. Но это в Москве, где всё на виду.

Не исключаю, что на местах по-другому.

Неучтенные миллионы

Типовых договоров, которые заключались бы между компанией и колонией, нет. Они везде произвольны, как и указанные в них суммы отчислений.

– Учреждению отдается около 20% дохода, хотя в договоре может быть прописано всего 5% – эти деньги идут в управление ФСИН. А остальные 15% налом поступают начальнику колонии. Ведь официально они не имеют права заниматься бизнесом, – рассказал мне один из предпринимателей. – На таких условиях мой партнер открывал производство дверей в одной из региональных колоний. Правда, на следующий год начальник потребовал платить 40%, и он вывел оттуда бизнес.

А в худшем случае бизнес рискует остаться за колючей проволокой. С самарским предпринимателем Азатом Оганесяном такое случилось дважды. Сначала он пытался открыть кондитерскую фабрику в одной из ИК в Тольятти.

Но через несколько месяцев Оганесяна просто перестали пускать на собственное производство – якобы в его машине на территории зоны нашли наркотики. Упорный предприниматель вложил еще 1,5 млн рублей в аналогичное дело, но уже в колонии Татарстана. Там его обвинили в том, что он поил зэков вином. В обоих случаях оборудование осталось в колониях.

Провернуть такие схемы несложно, тем паче что зачастую учреждаемое в колониях производство вообще не значится на бумаге. Руководство учреждений официально не сообщает о нем в свое управление ФСИН. Так было в копейской ИК-6, где год назад зэки учинили бунт, устав работать бесплатно.

– Там производили сувенирные ножи, сабли, мебель, – рассказывает правозащитник Николай Щур. – Огромный цех был записан на жену начальника колонии. Кроме того, имелся подпольный авторемонт – это самый распространенный источник неучтенных доходов колоний. Под нашим нажимом по этому поводу возбудили уголовное дело. В результате пока лишь уволили начальника ИК.

Притом мои собеседники считают, что о подобных затеях тюремных генералов все-таки не могут не знать наверху.
– Конечно, все в курсе, ведь у каждой колонии есть региональное начальство, свой куратор в ФСБ, есть проверяющая прокуратура, – говорит один из них. – Малейшее подозрение – и все можно выявить в зародыше. При этом махинации ведутся и на госзаказах. Но факты вскрываются крайне редко.

Например, сейчас проверка госхищений ведется в ИК-25 Челябинской области.

– Там получили федеральный заказ на изготовление 100 пожарных машин по 4 млн рублей каждая, – говорит Николай Щур. – При этом сама колония ничего не сделала, она просто отдала заказ профильному предприятию по цене 60% от закупочной. Таким образом, около 2 млн долларов положили в карман. Снова все обошлось увольнением начальника. Причем сотрудник ОБЭПа мне прямо сказал, что расследовать особо ничего не будут – деньги украли еще в Москве. То есть схема прорабатывалась на уровне заказчика и там замешаны интересы больших чинов.

В тюрьмах США размещают свои производства крупнейшие корпорации, такие как «Боинг» и IBM. При этом в Штатах работают около 20% заключенных – по желанию, трудоустройство здесь не обязательно. Зарплата составляет до 10 долларов в день, что в разы ниже, чем минималка на воле. Немецкие зэки обязаны трудиться, возможности для этого есть в каждой колонии. Они получают до 200 евро в месяц. Итальянские колонии также активно сотрудничают с бизнесом. Несколько лет назад в одной из них было налажено производство линии мужской одежды под брендом Made in jail («Сделано в тюрьме»). Идея оказалась настолько прибыльной, что аналогичные проекты запустили во французских тюрьмах. После нашей публикации, возможно, и российский бизнес заинтересуется этим направлением.

При этом официально в главке ФСИН реагируют на подобные ситуации вполне здраво – по следам событий здесь признают и факты коррупции, и нелегальный бизнес, и даже необоснованно низкие зарплаты заключенных.

Последние, кстати, намерены повысить со следующего года. Правда, сомнительно, что зэки станут получать больше по факту. Хотя теневые доходы системы также делаются их трудом. И по мнению экспертов, значительно превышают официальный миллиард долларов...

Смотрите фотогалерею

Тюремные сроки отбывают очень разные люди, среди которых есть те, кто привык работать руками и те, кто привык зарабатывать деньги умом. Для многих из них работа находится и за решеткой, только вот серьезных денег здесь заработать не получится. О том, как используют дешевый в исправительных учреждениях разных стран, вам расскажет этот пост.

Здесь производят много чего: от продуктов питания до техники – в общем, все, что только можно произвести на фабрике. Услугами американских заключенных пользуются знаменитые на весь мир бренды, такие как: JCPenney, Victoria’s Secret, Haeftling. Согласитесь, что сложно представить татуированного заключенного, который шьет женское нижнее белье.

Чтобы стать сотрудником одной из этих престижных компании, заключенным необходимо продемонстрировать хорошее поведение и не провалить интервью. Как только заключенных принимают на работу, они должны показать себя только с лучшей стороны, как на работе, так и за ее пределами. В качестве бонуса они получают 20 % заработанных денег, остальные 80 остаются на покрытие их содержания и уплату налогов.

В Эстонии создали модный эко-бренд Heavy Eco, объединяющий в себе концепцию этичной моды, не вредящей экологии, и самые темные стороны жизни. Одежда сшита рукам заключенных, а некоторые модели вдохновлены серыми буднями заключенных в тюрьмах Восточной Европы и Советского Союза.

Их тюремная продукция известна многим европейским странам. Одна футболка стоит довольно немало – 29 английских фунтов. Но руководство компании уверяет, что половина выручки с продаж футболок идет в организации помощи бездомным детям, сиротам и детским домам. И это правильно, ведь дорога в тюрьму идет с детства, большинство заключенных знают об этом не понаслышке.

После того как французский дизайнер Томас Джейкоб побывал в тюрьме Сан-Педро - одной из самых переполненных тюрем Латинской Америки, - он организовал проект Pietà: тюремную марку мужской одежды, коллекции которой шьют заключённые.

Принципиально важным для дизайнера было доказать всему миру, что заключённые могут шить не масс-маркет посредственного качества, а вещи, не уступающие брендовым.

Целью проекта стала возможность помочь людям, совершившим преступление, но осознавшим его тяжесть и раскаявшимся: рабочие получают процент от каждой продажи, совершённой Джейкобом.

В тюрьме Arisvaldo de Campos Pires в городе Juiz de Fora модельер Ракель Гимарайнш научила 18 заключенных, осужденных за преступления, начиная от вооруженного ограбления до убийств, вязанию самого высокого качества в обмен на заработную плату и сокращение сроков приговора.

Таким образом, сейчас эта тюрьма больше походит на ткацкое предприятие, нежели чем на место лишения свободы. Заключенные, вдохновленные и мотивированные сокращением срока, а большинство их них сидит на пожизненном, свяжут что угодно, лишь бы хоть как-то сократить время пребывания в этом ужасном месте.

Примерно в миле от побережья Норвегии, недалеко от Осло, находится остров, где содержатся 115 преступников, в том числе осужденные за убийца, насильники и торговцы наркотиками.

У заключенных есть возможность работать на ферме или на лесоповале. Излишки продукции идут на продажу в магазины. За свой труд они регулярно получают зарплату - около 10 тысяч крон (1,7 тысячи долларов) и даже имеют право на отпуск. Их перемещения по острову ничем не ограничены. Норвежская тюрьма предоставляет заключенным и массу вариантов досуга: катание на лыжах и рыбалку, драмкружок и библиотеку.

Три десятка предприятий Федеральной службы исполнения наказаний уже с 2014г. работают под единым брендом "Торговый дом ФСИН России".

Сейчас в российских колониях отбывают наказание около 600 тыс. заключенных. Около 200 тыс. из них работают и ежегодно производят тысячи различных товаров общей стоимостью свыше 32 млрд руб.

Практически все детские площадки, дорожные бордюры делаются руками осужденных. В некоторых исправительных учреждениях есть даже доменные печи, и немногие, наверное, знают, что большинство булатных ножей, продающихся в известных оружейных магазинах, произведены в колониях. Спецодежда, в том числе для полицейских, шьется тоже заключенными.

Фото: http://www.25.fsin.su/news/detail.php?ELEMENT_ID=205026

Сегодня заключенные могут выпускать кирпич, мебель, изделия из ПХВ, солить овощи, шить белье, печь хлеб и производить продукцию более 400 наименований

На минувшей неделе в администрации Приморского края прошло совещание по вопросам привлечения бизнес-сообщества к развитию производства в местах лишения свободы. Конечно, в пенитенциарной системе края есть своя структура, которая занимается вопросами производства, сбыта продукции, но как показывает практика, этого недостаточно. Сам процесс производства позволяет выполнять определенные работы и заказы с хорошим качеством и в конкретно установленные сроки. Кроме того, производство позволяет привлечь осужденных к делу – не остается времени для пустых размышлений и ничегонеделания. И, пожалуй, самый важный фактор: получаемый на производстве заработок позволяет осужденному выполнять свои обязательства по возмещению ущерба потерпевшим, а так же не быть нахлебником у государства и у граждан, которые пополняют бюджет страны за счет налогов, сообщают ЕНВ.

В совещании, главной темой которого стало вовлечение регионального бизнес-сообщества в развитие производства в местах, где по решению суда виновные лица отбывают реальные сроки, приняли участие первый вице-губернатор Приморского края Василий Усольцев, руководство ГУФСИН и представители бизнес-сообщества. На повестке дня стоял вопрос, напрямую касающийся нашей пенитенциарной системы - повышение экономической эффективности труда осужденных и создание для их трудовой адаптации дополнительных рабочих мест, а также трудоустройство осужденных к принудительным работам и возможность создания реабилитационного центра для лиц, освобожденных из мест лишения свободы.

С основным докладом выступил начальник ГУФСИН России по Приморскому краю генерал-майор Олег Симченков. Он озвучил представителям краевой администрации и бизнес-сообщества значимость решения вопросов трудовой адаптации осужденных и их ресоциализации после освобождения, в том числе и в отношении стабилизации социально-экономической обстановки в регионе, а также ряд проблемных вопросов, возникающих в ходе осуществления данных процессов.

Стоит отметить, что наша уголовно-исполнительная система, несмотря на колючую проволоку, пропускную систему, охранную сигнализацию, некоторое изолированное положение колоний, изолированно не существует. Взаимосвязь общества и пенитенциарной системы самая прямая – и каждая из сторон накладывает отпечаток на противоположную. Понимание органами власти, общественностью Приморского края проблем УИС поможет достичь поставленных целей в решении общегосударственной задачи по реформированию УИС и послужит стабилизации социально-экономической обстановки в регионе.

Главная проблема заключается в том, что значительная часть осужденных остается в стороне от основного средства исправления - воспитания трудом.

Работающий осужденный получает возможность восстановить свои профессионально-трудовые навыки или получить новую специальность, необходимую для его дальнейшей, после отбытия срока наказания, социальной адаптации в обществе, оказать помощь семье, решить свои материальные проблемы в первое время после освобождения и в дальнейшем.

Трудоустроенный осужденный с заработной платы платит алименты, налог на доходы физических лиц, отчисления в пенсионный фонд, обеспечивает финансовые требования организаций и граждан по возмещению ущерба, причиненного их имуществу преступлением или административным правонарушением, возмещает стоимость коммунальных услуг, питания и одежды. Отработанное время включается в общий трудовой стаж.

Значительный перерыв в трудовой деятельности и соответственно, потеря профессиональных навыков у данной категории граждан затрудняют их трудоустройство и создают социальную напряженность в регионе, так как потребность в материальном и финансовом обеспечении вынуждает их решать эти проблемы криминальными способами, что приводит к росту рецидивной преступности.

На территории Приморского края дислоцируются 22 учреждения, которые в структуре краевого ГУФСИН. Это 10 исправительных колоний (ИК-6,10,20,22,27,29,31,39,41), 4 колонии – поселения (КП-26,37,49,51), 1 воспитательная колония (НВК), 4 следственных изолятора (СИ-1,2,3,4), 2 лечебных учреждения (ЛИУ-23,47) и 1 краевая больница. В общей сложности в этих подведомственным управлению учреждениях содержится более 15 тысяч осужденных, большинство из них – жители Приморского края. Также функционирует ФКУ УИИ ГУФСИН России по Приморскому краю, в состав, которого, входят отдел исполнения наказания и применения иных мер уголовно-правового характера и 37 филиалов.

Для целей выполнения требований действующего законодательства Российской Федерации об обязательном привлечении осужденных к труду в структуре УИС Приморского края создан и функционирует производственный сектор, включающий в себя 10 центров трудовой адаптации осужденных, 1 лечебно-производственную мастерскую, а также 4 колонии-поселения, одна из которых специализированное сельскохозяйственное предприятие, имеющая 2000 пахотных земель и 3 корпуса для содержания сельхозживотных.

Сегодня руководство ГУФСИН края изыскивает возможности и принимает меры, чтобы обеспечить занятость осужденных. Функционирует система профессионального обучения, ведется обучение на рабочих местах, проводится работа по привлечению заказов на изготовление товаров народного потребления и размещению оборудования на неиспользуемых производственных площадях организаций различных форм собственности, создаются новые виды производств.

В приморских колониях налажено некоторое производство, есть достаточно большие производственные площади. Если в годы СССР все заключенные трудились на благо страны, то сейчас такой возможности нет. В одних случаях нет достаточного объема заказов, в других необходимо специализированное оборудование, в третьих нет рынка сбыта, в четвертых кадры подкачали с разрядами и профессионализмом. Тем не менее, нынче МТБ колоний Приморья выглядит следующим образом: ремонтно-механические, столярные, швейные цеха, цеха металлообработки, и другие, разнообразным оборудованием, и складскими помещениями, железнодорожными подъездными путями. Номенклатура изделий, выпускаемых производственным сектором ГУФСИН России по Приморскому краю, насчитывает более 400 наименований.

На предприятиях края выпускаются изделия из ПВХ (окна, двери и др.) в ИК-20 (пос. Заводской), ИК-41 (г. Уссурийск); мебель офисная, школьная в ИК-20 (пос. Заводской), ИК-41 (г. Уссурийск); организовано производство профнастила в ИК-29 (г. Большой Камень), ИК-20 (пос. Заводской).

В ИК-22, ИК-27 (пос. Волчанец), ИК-33 (г. Спасск-Дальний) производится плитка и бордюр тротуарный, пеноблоки, шлакоблоки. В ИК-6 (г. Спасск-Дальний), ИК-20 (пос. Заводской), ИК-31 (С. Чугуевка), ИК-33 (г. Спасск-Дальний), ИК-41 (г. Уссурийск) налажено производство китайских палочек. В ИК-41 (г. Уссурийск) организована работа по расширению номенклатуры продукции для Уссурийского локомотивно-ремонтного завода и рефрижераторного депо.

В ИК-6 (г. Спасск-Дальний), ИК-20 (пос. Волчанец), ИК-22 (пос. Волчанец), ИК-31 (с. Чугуевка), ИК-33 (г. Спасск-Дальний), ИК-41 (г. Уссурийск) имеются ленточные пилорамы и деревообрабатывающие станки, но из-за отсутствия сырья нет возможности загрузить имеющееся оборудование на полную мощность.

На базе кирпичного завода ИК-22 (пос. Волчанец) производится выпуск керамического кирпича марок М-100, М-125 в объемах 400 тыс. штук в месяц. При наличии заказов, мощности завода позволяют увеличить выпуск керамического кирпича до 600 тыс. штук в месяц.

Швейные подразделения УИС Приморского края (ИК-10 (с. Горное Михайловского р-на), ИК-20 (пос. Заводской), ЛИУ-23 (Уссурийск), ИК-22 (пос. Волчанец)), могут выпускать широкий ассортимент вещевого имущества и форменного обмундирования, а также рабочей специальной одежды для нужд всех отраслей промышленности. Производственные мощности швейных предприятий загружены на 50%.

Предприятия УИС Приморского края имеют возможности и готовы принять инвесторов для установки оборудования на производственных площадях учреждений по открытию различных производств, а также готовы принять заказы на производство продукции (металлообработки, деревообработки, швейной продукции, изделий ЖБИ), как по полной стоимости, так и по предоставлению услуг. В соответствии с российским законодательством, затрагивающим импортозамещение, учреждения пенитенциарной системы нынче имеют возможности разместить на своих производственных площадях тепличные комплексы, цеха по переработке мясной и рыбной продукции, консервированию овощей с целью замещения импортной продукции.

Здесь стоит добавить, что те предприниматели, которые размещают свое производство в исправительных колониях, имеют ряд существенных преимуществ. Это и жесткая контролируемая дисциплина работающих, это и безопасность от посягательств недобросовестных конкурентов, это и относительно дешевая рабочая сила, и ряд других моментов.

Но заглянем далее. Сиделец отсидел назначенный ему судом срок, а дальше? Эксперты считают, что рецидив у нас потому высок, что вышедший на свободу гражданин фактически вычеркнут из общества. На работу его не берут, кому нужен сотрудник с темным прошлым. Пока отбывал наказание, растерял все имеющиеся до этого навыки, а учебы – это затраты. В случае работы в колонии навыки сохраняются, добавляются новые. И что очень важно, - на свободу выходит человек, не растерявший или приобретший или сохранивший эти навыки работать, в том числе в трудовом коллективе.

Приморское ГУФСИН России вышло к бизнесу и административным структурам края с предложением о создании постоянно действующей комиссии при губернаторе по вопросам создания условий для функционирования и государственной поддержке уголовно-исполнительной системы Российской Федерации в Приморском крае с привлечением к работе комиссии представителей бизнес - сообщества Приморского края. Это должно сыграть на повышение экономической эффективности труда осужденных и создания для их трудовой адаптации дополнительных рабочих мест.

В ходе последнего заседания его участники на конкретных примерах ознакомились с возможностями и потенциалом производственных мощностей в исправительных учреждениях. Были обсуждены и вопросы участия производства УИС в восстановлении последствий прошедшего тайфуна Лайонрок.

Участники совещания отметили актуальность данной темы и поддержали предложение ГУФСИН о создании постоянно действующей комиссии по вопросам создания условий для функционирования и государственной поддержки уголовно-исполнительной системы в Приморье с привлечением к работе комиссии представителей бизнес-сообщества.

Совещание прошло в форме активного диалога, в ходе которого был выработан ряд конструктивных предложений для внесения на рассмотрение и утверждение Губернатору Приморского края.